Рынки и демократия в регионе с переходной экономикой

Подробности

Markets and democracy

Почему одним странам в регионе с переходной экономикой удалось построить устойчивую демократию, а в других политические реформы замедлились или даже сменились отходом от демократии? Судя по имеющимся данным, у стран с более высоким уровнем дохода на душу населения выше вероятность сформировать плюралистические политические системы и меньше риск столкнуться с обращением вспять этого процесса. Большие запасы природных ресурсов, напротив, тормозят – или, по крайней мере, замедляют – демократизацию. Более раннее и более активное проведение рыночных реформ, возможно, также способствует закреплению достижений демократии.

Падение Берлинской стены в 1989 году многие сочли определяющим моментом эволюции политических систем, венцом «третьей волны» демократизации, получившим с легкой руки Фрэнсиса Фукуямы знаменитую характеристику «конец истории»¹. Фукуяма утверждал, что либеральная демократия победила все прочие системы политической организации и стала неизбежной конечной точкой развития любого общества.

Многие страны в регионе с переходной экономикой за прошедшее время стали сформировавшимися демократиями, а другие добились, по меньшей мере, существенного прогресса в построении прочных демократических институтов, что подтверждает утверждение Фукуямы. Однако в некоторых странах опыт перехода к рынку оказался не настолько однозначным: реформы замедлились или даже были свернуты.

Почему одним странам удается построить устойчивую демократию, а другим нет? Какова роль экономического развития в этом процессе? Ведет ли переход к рыночной экономике к улучшению средне- и долгосрочных перспектив перехода к демократии и консолидации ее достижений?

Ответы на эти вопросы имеют самое непосредственное отношение к странам, которые пока не раскрыли полностью свой демократический потенциал, а также к недавно двинувшимся по пути демократизации государствам Южного и Восточного Средиземноморья (ЮВС).

Научная литература полна теорий и объяснений того, что заставляет демократию работать. Повсеместное распространение демократии и глобального богатства достаточно очевидно, однако ученые, занимающиеся общественными науками, не перестают спорить о механизмах причинно-следственной связи, а исключения из общей тенденции к росту и демократии слишком заметны, чтобы их можно было игнорировать.

Существование значительного среднего класса – якобы являющегося оплотом демократии в силу своих собственных интересов, стимулов и ценностей, – как представляется, действительно связано с наличием демократических институтов. Почему же тогда некоторые страны с переходной экономикой «застряли» на этапе, характеризующемся несовершенной рыночной экономикой, достаточно крупным средним классом и недемократической (или лишь отчасти демократической) политической системой?

В настоящей главе рассматриваются некоторые работы, в которых обсуждаются эти вопросы и излагается ряд важнейших идей, требующих эмпирического подтверждения. На основе данных обследования «Жизнь в переходный период» (LiTS), подготовленного ЕБРР и Всемирным банком, в главе анализируется, где потребность в демократии ощущается сильнее и слабее всего и как это может подстегнуть или затормозить демократические реформы. Далее в главе рассматриваются конкретные примеры в регионе с переходной экономикой, которые могут пролить больше света на связь между экономическим развитием, потребностью в демократии и результатами демократизации².

1. Термин «третья волна» был впервые употреблен в работе Huntington (1993). Идея конца истории была впервые высказана в работе Fukuyama (1989), а позднее получила дальнейшее развитие в работе Fukuyama (1992). [back]
2. Предыдущее обсуждение этих вопросов см. в ЕБРР (1999) и ЕБРР (2003). [back]

• Вперёд